Как Кузьма Минин стал человеком-легендой

В канун Дня народного единства мы всегда вспоминаем нашего великого земляка, Кузьму Минина, создателя и организатора народного ополчения, которое в 1612 году освободило Москву от польско-литовских захватчиков. Недавно одно из столичных издательств выпустило книгу «Кузьма Минин: человек и герой в истории и мифологии». Авторы – наши земляки, учёные и преподаватели Нижегородского государственного университета имени Лобачевского Андрей КУЗНЕЦОВ и Алексей МОРОХИН. Они не просто изложили биографию Минина, но и тщательно исследовали тему, как этот человек вообще стал героем русской истории. Об этом и состоялся мой разговор с этими учёными...

– Знаете, чем лично меня заинтересовала ваша книга? Тем, что сама эпопея создания и сохранения исторической памяти о Кузьме Минине оказалась не менее захватывающей, чем личность самого героя. Хотя давайте начнём разговор именно с личности. Так кто же он, Минин, на самом деле? Крещёный татарин, как сегодня утверждают некоторые писатели, пишущие на исторические темы, купец из Балахны или всё-таки коренной нижегородец?

Андрей Кузнецов: Коренной нижегородец, русский человек, торговец. Татарскую версию даже не стоит комментировать – она не подкреплена ничем серьёзным. Что касается Балахны, то да, одно время эта версия рассматривалась, в том числе и видными исследователями. Однако доказать её так и не удалось.

Алексей Морохин: Зато в распоряжении историков есть чёткий документ, а именно – синодик Печёрского Вознесенского монастыря, где прямо говорится именно о нижегородском происхождении Минина и всего его рода.

– Прямые потомки Минина дожили до наших дней?

Алексей Морохин: Нет, его единственный сын Нефёд, который умер в 30-е годы XVII века, был последним. Нефёд занимал при царском дворе довольно видное положение. Он был воинским человеком и принимал участие в тех боях, в которых поляки пытались отбить русский престол у молодого царя Михаила Романова. Его тяжело ранили – у него были сильно покалечены руки. С его смертью прямой род Мининых прервался.

– Из вашей книги я с большим удивлением узнал, что увековечивание памяти Минина на государственном уровне произошло только в XIX веке, то есть спустя 200 лет после подвига нижегородского ополчения. Откуда такое длительное забвение?

Андрей Кузнецов: Сложный вопрос. Думаю, что здесь наложилось множество факторов. Ведь оказался фактически забытым не только Минин, но и многие другие русские герои Смуты.

Да, с одной стороны был молодой царь Михаил Романов, чьё восшествие на престол состоялось именно благодаря победе ополчения Минина и Пожарского. Простолюдин Минин при нём получил дворянское звание, он разъезжал с различными государственными делами по стране. Например, отлаживал систему сбора налогов, что для Руси, разорённой многолетней Смутой, было очень важно. И умер Кузьма в 1616 году в то время, когда возвращался из Казани, куда ездил по важнейшему поручению царя. Не менее царь благоволил и к его сыну Нефёду...

Однако кроме царя была ещё и родовая аристократия, которая явно была не в восторге от личности «бывшего простолюдина». Кроме того, многие аристократы во время Смуты запятнали себя участием в различных «воровских» делах, вплоть до сотрудничества с иностранными захватчиками… Понятно, что им очень хотелось предать эти поступки забвению, в том числе и через забвение того, как именно происходило освобождение Москвы в 1612 году.

Ещё надо помнить сломленную психологию русских людей того времени. Да, Михаил Романов в 1613 году взошёл на престол, но до этого мы видим целую чехарду царей и самозванцев, поэтому было у многих ощущение – поживём-увидим, а вдруг и этот не удержится? Никто не мог предположить, что династия утвердится на 300 лет. Но династия удержалась, а перед Русью вставали новые вызовы, шли новые войны, и Смута со всеми её героями и антигероями постепенно уходила на второй, а порой и на третий план…

– Ладно, но почему же забытым Минин оказался и у нижегородцев?

Алексей Морохин: Наверное те же причины коснулись и позиции нижегородской аристократии. Даже в поздних нижегородских летописях основная заслуга в создании ополчения приписывается князю Пожарскому, а Минин вообще не упоминается. Почему?

Наверное, потому, что Минин – это человек, который, говоря современным языком, оказался «несистемным» – он пошёл вне правил, вне логики развития событий, даже вне логики городских властей (воевод). Эти воеводы, конечно же, совершили свой подвиг, очистив в течение 1608-1610 годов Нижегородский уезд от банд всевозможных самозванцев, которые терроризировали нижегородские окрестности. Нижегородские власти после свержения царя Василия Шуйского вообще не признавали верховенства Москвы, заняв, можно сказать, выжидательную позицию. Хотя идея навести порядок на Руси и изгнать иноземцев буквально висела в воздухе.

Но громко озвучил эту идею вовсе не признанный воевода или родовитый боярин, а энергичный простолюдин, который не просто призвал идти в поход, но и стал великолепным организатором ополчения. Увы, раздосадованная нижегородская аристократия отказалась принять активное участие в этом ополчении...

– Когда именно возвращается интерес к Минину в России? Может, с царя Петра Первого, который, по легенде, во время визита в Нижний Новгород посещал могилу Минина?

Алексей Морохин: Это на самом деле только легенда. Сохранился подробный отчёт о поездке Петра в Нижний. Там нет никакого упоминания о визите на мининскую могилу. Да и к тому времени она фактически была безымянной…

На конкретное захоронение Минина в Спасо-Преображенском соборе Нижнего Новгорода впервые документально указал военный чиновник, подполковник Свечин в 1765 году, который составлял подробный обзор городов Казанской губернии (а Нижний входил тогда в состав этой губернии). Подполковник упомянул в отчёте о могилах великих нижегородских князей, а также о захоронении Кузьмы Минина и его сына Нефёда.

А в 1794 году город посетил известный тогда поэт Ильинский, который не просто указал на заброшенную могилу, но и призвал русскую общественность привести захоронение в порядок. На эту инициативу широко откликнулось московское купечество, которое выделило по тем временам немалые деньги – 200 рублей. А вот нижегородские купцы остались глухи к эти призывам. Это, конечно же, не делает чести нашим землякам.

Андрей Кузнецов: Надо сказать, что призыв Ильинского прозвучал не случайно. В конце XVIII – начале XIX века у образованной части русского общества возник небывалый до того интерес к отечественной истории и её героям. Заговорили и о подвиге гражданина Минина, в том числе Михаил Васильевич Ломоносов и другие не менее известные деятели. Своё слово сказал и Николай Михайлович Карамзин.

Есть сведения, что царь Александр Первый активно готовился праздновать 200-летие династии Романовых, в числе мероприятий было намечено и чествование подвига Минина. Но празднования не состоялись из-за вторжения Наполеона. Впрочем, Отечественная война 1812 года дала дополнительный толчок общественного интереса к личности Минина, как примеру всенародного, невзирая на сословные перегородки, единения перед лицом внешнего врага. Поэтому отнюдь не случайно в 1818 году на Красной площади в Москве появился знаменитый монумент гражданину Минину и князю Пожарскому скульптора Мартоса.

– Особый интерес к нашему герою, судя по вашей книге, проявил царь Николай Первый. Как раз при нём изучение подвига Минина достигло в дореволюционной России настоящего пика. Как вы думаете, почему?

Алексей Морохин: Николай желал быть не просто императором всероссийским, но и всенародным царём, в том числе и для простого народа. А Кузьма Минин очень подходил для такого рода официальной позиции. Поэтому царь всячески поощрял изучение подвига Нижегородского ополчения. Кроме того, надо учитывать и польский фактор – во время царствования Николая в подвластной ему Польше случилось два крупных восстания, которые носили больше даже не антицарский, а русофобский характер. Минин и Пожарский, которые в своё время изгнали поляков из Москвы, служили для власти наглядным примером, как именно следует обращаться с польским врагом России и православной веры…

В 1834 году царь посетил Нижний Новгород, приехал на могилу Минина и поклонился ей. С тех пор этот ритуал стал обязательным для всех царствующих особ во время их визитов в наш город.

– После Октябрьской революции отношение к Минину поначалу было резко отрицательным...

Андрей Кузнецов: Да, и связано это было именно с революционными преобразованиями, когда новые власти всеми силами стремились отказаться от героев прежних времён. Тем более Минин в 1613 году способствовал восстановлению монархии в России, а это шло в противовес идеям мировой революции. Советские историки тогда договорились до того, что Смуту объявили чуть ли не «народной крестьянской революцией», которую якобы «потопили в крови лавочник Минин и помещик-крепостник Пожарский». Фактор иностранной интервенции совершенно не учитывался.

Однако в Нижнем Новгороде отношение к Минину, несмотря ни на что, продолжало оставаться глубоко уважительным. В том числе и у местных советских руководителей. В 20-е годы даже рассматривался вопрос об установке памятника народному герою. И когда в ходе антирелигиозной кампании было принято решение уничтожить Спасо-Преображенский собор, местная советская интеллигенция при явной поддержке местных властей сделала всё, чтобы сохранить его останки.

Эти останки в 1929 году были извлечены из могилы специальной комиссией, подробно описаны и сданы на хранение в областной краеведческий музей. Там они и пролежали до 1962 года, когда к 350-летнему юбилею ополчения они были торжественно перезахоронены в Михайло-Архангельском соборе Кремля, где и покоятся поныне...

Кстати, важную роль в реабилитации Минина сыграл сам Сталин, который сильно интересовался жизнью героя. Говорят, когда в 30-е годы Сталину принесли учебник истории, где Минин и Пожарский назывались «контрреволюционерами», он усмехнулся и заметил: «Что, тогда шведов и поляков мы будем называть революционерами?!». И забраковал учебник.

С этого момента Минин прочно вернулся в пантеон героев нашего Отечества. А Великая Отечественная война, когда его именем назвали главную площадь города и установили на ней памятник, только закрепила это положение. Думаю, что теперь окончательно и бесповоротно.

– В своей книге вы упомянули версию о том, что на самом деле останки Минина в 1929 году были извлечены вовсе не специальной городской комиссией, а неким Николаем Барсуковым, человеком религиозным и богобоязненным. Якобы тем самым он хотел уберечь от большевистского поругания останки спасителя Отечества. А потом, уже после реабилитации Минина, он передал их в краеведческий музей, откуда их и извлекли в 1962 году…

Алексей Морохин: Да, есть такая версия. Она сегодня особенно популярна в среде Русской православной церкви. В книге версия рассмотрена подробно. Прямо скажу – мы сомневаемся в её достоверности. Потому что никаких иных свидетельств, кроме слов самого Барсукова, да ещё в изложении третьих лиц, на сегодня просто нет.

А вот документы свидетельствуют, что в 1962 году были захоронены именно те останки, которые были извлечены специальной комиссией 1929 года. Достаточно для этого сравнить описи в том и в другом случае.

Андрей Кузнецов: Да, ничего уничижительного для прихожан Церкви в этом я не вижу. Просто всегда надо помнить, что любой период нашей истории, в том числе и советский, всегда сложен и многообразен. И нельзя наше прошлое рассматривать только в одних чёрно-белых красках...

Вадим АНДРЮХИН.